Филип Рок - Грязный Гарри [другой перевод]

— А ну, замерли, ублюдки! — рявкнул Гарри.

Оба уже выбежали на мокрый тротуар, и человек с обрезом припал на одно колено. Тот, что с пистолетом, резко повернулся на каблуках и, не целясь, выстрелил в направлении Гарри — пуля, с шипением рассекая воздух, прошла у него над головой.

Придерживая рукоятку левой рукой, Гарри повел «магнум» по короткой дуге и, когда мушка оказалась на одной линии с шикарным пиджаком, чуть согнул ноги и нажал на курок. Человек закрутился на месте, и блестящий пистолет выпал из его руки, словно серебряная монетка.

Раздался выстрел из дробовика, и Гарри почувствовал острую боль в левой ноге, как будто в бедро впилась дюжина раскаленных игл. Он резко двинул «магнум» в сторону и дважды нажал на курок — благодаря отменной технике стрельбы два выстрела практически слились в один. Человек с обрезом отлетел назад, опрокинулся на спину и затих в лужице крови у самых дверей банка.

— Погань! — выругался Гарри.

Пронзительный визг резины об асфальт заставил Гарри обернуться: от тротуара на него выруливал черный седан. За лихорадочно мечущимися «дворниками» он отчетливо видел превратившееся в белую маску лицо водителя. Сейчас он сжимал руль обеими руками.

Гарри поднял правую руку и, не целясь, — события развивались слишком быстро, — выстрелил, стараясь попасть в голову. Это было инстинктивное действие профессионального стрелка, подкрепленное отчаянным желанием выжить.

Тяжелые свинцовые пули разнесли ветровое стекло и оторвали водителю голову. Он умер мгновенно, не успев снять ногу с акселератора, — тело повалилось набок, руль вырвался из рук: мощный седан резко повернул и с грохотом врезался в бок одной из припаркованных у тротуара машин, засыпав всю мостовую осколками стекла и металла.

На мгновение воцарилась тишина, которую нарушало лишь журчание воды, льющейся из пробитого радиатора седана, и тяжелое дыхание Гарри Каллахэна. Но тут же возник новый звук, тихий, еле различимый звук, который Гарри уловил скорее каким-то шестым чувством, — это был звук трения тела об асфальт. Гарри стремительно обернулся, рука с пистолетом описала длинную дугу, заставив замереть высокого мужчину, лежавшего на тротуаре. Одну руку он прижимал к ране на боку, другой — уже почти дотянулся до никелированного пистолета.

На лице Гарри появилась нехорошая улыбка.

— Ты внимательно считал?

В глазах человека плескалась ненависть. Гарри подошел ближе, «магнум» в его руке не шелохнулся.

— Ну? — ласковым тоном осведомился Гарри. — Сколько у меня было патронов, пять или шесть? По правилам положено пять, спущенный курок должен входить в пустое отверстие барабана… Вот только мы не всегда придерживаемся правил.

На бледном лице грабителя выступил пот. Кончиками пальцев он по-прежнему касался рукоятки лежавшего на асфальте пистолета, правда, после слов Гарри растопыренная пятерня больше не осмеливалась шевелиться.

— Все, что тебе надо, — рассуждал вслух Гарри, — так это как следует все взвесить. Видишь, вот это «магнум» сорок четвертого калибра. Вполне достаточно, чтобы превратить твою голову в крошево. А теперь вспомни — сколько раз я стрелял? Пять или шесть? И если пять, то есть ли под курком еще один патрон?

Человек облизнул губы и перевел взгляд на ужасный пистолет Гарри.

— Тебе решать, — любезно улыбнулся Гарри. — Ты считаешь себя везучим, мразь?

Бандит нерешительно посмотрел на Гарри и очень медленно подтянул к себе руку. Гарри ступил на тротуар — боль пронизывала бедро при каждом шаге, — наклонился и поднял за дуло пистолет.

— Я… я должен знать… мистер, — севшим голосом прошептал человек.

Гарри медленно поднял черный пистолет и приставил холодное вороненое дуло к правому виску грабителя. Он нажал спусковой крючок — послышался глухой металлический звук.

— Шесть. Ты проиграл, — усмехнулся Гарри.

Бандит кивнул и отвернулся, подставив лицо каплям холодного косого дождя.

Повернув на Ван-несс, патрульный офицер Джон Бриско из тактического подразделения включил сирену. Правда, сейчас он был никакой не Джон Бриско, а Бобби Унзер — в новом фильме он на такой же бешеной скорости вез своего друга Марио в больницу. Патрульный офицер Бриско был убежден, что скорость не просто возбуждает — для него она уже превратилась в мощный наркотик для тела и души. Он широко улыбнулся и посмотрел на пассажира, но, наткнувшись на тяжелый взгляд Гарри Каллахэна, мгновенно изобразил озабоченность.

— Мы не на треке, — мрачно пробурчал Гарри.

— Слушаюсь, сэр, мистер Каллахэн, — Бриско ослабил давление на педаль газа. — Эта малышка просто создана для гонок… очень трудно удержаться.

— А ты попробуй.

Гарри отвернулся и уставился в окно. Одежда его промокла до нитки, нога горела от колена до паха — только что пришлось застрелить двух человек, а теперь на его голову свалился этот ковбой Джонни Бриско. Гарри издал жалобный стон.

Больница Мерси размещалась в древнем кирпичном здании неподалеку от Президио. Задумывалась она как родильный дом для бедных и сбившихся с пути девиц, но с началом войны больницу переоборудовали в эвакуационный госпиталь, а недавно — в пункт первой помощи для наркоманов. Двери ее всегда были открыты для больных, искалеченных, просто шизиков, короче, для всех нуждающихся в отдохновении от разгульной жизни города Сан-Франциско, включая пострадавших на посту полицейских.

Гарри с несчастным видом сидел на смотровом столе в одной из тесных палат-клетушек отделения неотложной помощи. В холле кого-то скрутил приступ истерики, от этих воплей у Гарри начало покалывать спину, словно в нее вогнали нож. Наконец крики перешли в тихий плач, но в ту же секунду со стороны старого корпуса раздался гомерический хохот. Гарри поежился и крепче сжал зубами сигару, которую позаимствовал у патрульного Бриско. Он обрадовался, когда в комнату вошел ординатор, — хотя и не настолько, чтобы показать это.

— Наконец-то, — кисло пробормотал Гарри.

Ординатор, тощий молодой человек с усталым лицом, лишь усмехнулся. Сложив руки на груди, он оглядел Гарри с ног до головы.

— Тебя что, выудили из залива? — полюбопытствовал он.

Гарри фыркнул и перебросил сигару из одного угла рта в другой.

— Удивляюсь я тебе, Каллахэн. Я знаю многих полицейских, но ты самый результативный по части несчастных случаев. Что на этот раз?

— Картечь в бедре, — пробурчал Гарри.

Ординатор напустил на себя серьезный вид, огорченно покачал головой и прищелкнул языком.

— Наверное, с женитьбой уже ничего не получится, да, Гарри?

— Слабоумный осел, — пробормотал Гарри.

— Правильно, все нейрохирурги — ослы. Мы ими становимся после получения диплома. Ну ладно, давай посмотрим, что там у тебя случилось, Гарри.

Он подошел к амбулаторному столику и принялся перебирать хирургические инструменты.

— Зачем это тебе понадобились ножницы? — недоверчиво спросил Гарри.

— Собираюсь разрезать штанину.

— Окончательно спятил? Мэрия пока что бесплатно выделила мне лишь полицейский значок, а штаны и пиджаки я покупаю сам. Между прочим, отличные брючки, их можно заштопать и почистить. Поэтому просто сними.

Врач поглядел на кровавое месиво, в которое превратилось бедро Гарри, и неуверенно покачал головой:

— Будет больно.

Гарри стоически сжал зубы.

— За двадцать девять долларов и девяносто пять центов я немного побуду героем. Давай!

Врач резко дернул за пояс и спустил брюки. Гарри с шумом выдохнул воздух.

— Твои любовные манеры ни к черту не годятся, — прошипел сквозь зубы Гарри.

— А у тебя ножка — ни к черту. Надо бы поднять тебя в операционную.

— Ну уж нет, док, — Гарри мотнул головой. — Придется тебе выковыривать картечь прямо здесь.

Бормоча проклятия, хирург принялся за работу — он обработал раны антисептиком, сделал новокаиновую блокаду бедра и, взяв пинцет с перфорированными краями, извлек первую картечину.

— Из чего в тебя стреляли, Гарри? — Врач скептически разглядывал картечь. — Из «Большой Берты»? Похоже, эту штуку вымачивали в яде гюрзы. Тебе крупно повезло, ты практически «мертв по прибытии»[1].

— Надо же, — Гарри тупо поглядел на врача.

— Твое бедро похоже на задницу начинающего воришки, которого фермер угостил добрым зарядом соли. Хромать будешь не меньше месяца.

— Хорошо, хорошо, согласен. Заканчивай, ради Бога!

— Да не волнуйся ты, — в глазах хирурга было и раздражение, и уважение. — Через час снова будешь тянуть лямку. Ох, приятель, надеюсь, то, чем ты занимаешься, хотя бы приносит солидный доход!

Гарри обреченно вздохнул:

— Я самый богатый малый в квартале.

Врач хмыкнул и снова принялся за работу. Гарри еще раз вздохнул, вынул изо рта огрызок десятицентовой сигары патрульного Бриско, стряхнул с кончика — четверть дюйма холодного пепла и аккуратно убрал окурок в нагрудный карман рубашки.